Продолжение серии заметок Владимира Бабкова с советами начинающим (и не очень) литературным переводчикам. Публикуется с разрешения автора.
ТОВАРИЩУ РЕДАКТОРУ – ЧЕЛОВЕКУ И ПАРОХОДУ
С кем переводчик ведет переговоры? Часто — с редактором. Теперь все чаще — с менеджером редакции, то есть, скажем так, с младшим администратором (особенно если речь идет о переиздании). Реже — с чином повыше, вроде ответственного за отдельный проект (например, серию), или ведущего редактора, или заведующего отдельной редакцией в крупном издательстве. И совсем редко — с замом главного или самим (и самым) главным.
Стартует это общение обычно как разговор между двумя вежливыми людьми. Если же дело доходит до обсуждения условий конкретной работы, переводчик остается человеком (а куда ему деваться?), но почти любой редактор начинает вести себя уже не просто как человек, но еще и как пароход — точнее, винтик внутри парохода. Хорошо, если ваш визави удобно расположился в маленькой лодочке (ах, эти крошечные уютные издательства, где каждый отвечает за все ЛИЧНО! Как приятно с ними работать!), но если за его спиной маячат контуры лайнера средних размеров, а то и вовсе грозная тень «Титаника» наподобие ЭКСМО или АСТ (а когда мы пишем АСТ, то все равно подразумеваем ЭКСМО), — тогда берегитесь! Он уже, что называется, за себя не отвечает.
Так уж устроены люди. Пока ваш собеседник говорит «я», все нормально. Но как только он начинает говорить «мы», себя из этого «мы» он потихоньку убирает, так что «мы» превращается в «они». А если они виноваты, то при чем тут я? Когда ситуация в бизнесе стабильна, обещания выполняются и все идет прекрасно. Но когда приходят тяжелые времена и в игру вступает такое знакомое (можно сказать, родное нам) правило «подохни ты сегодня, а я завтра», все меняется. Работник издательства рассуждает логично: обманули меня, а я обману тебя. Почему я должен быть крайним? И упрекать его за это язык не поворачивается. Конечно, совестливому редактору будет совестно, что он (невольно) вас обманул, но очень мало у кого хватит совести принять неожиданный удар судьбы на себя. Кроме того, редактор может договориться с вами, а потом просто-напросто уволиться — и с него уже взятки гладки.
И все-таки — все-таки! — я считаю, что уговор важнее договора. В критическом случае договор вас не спасет, и наоборот, иногда может спасти только уговор.
Хотите примеров? Их есть у меня. После кризиса 98 года, когда рубль буквально за день обрушился в несколько раз (стоил, по-моему, центов пятнадцать, а стал — три-четыре), практически ВСЕ издатели кинули практически ВСЕХ переводчиков, расплатившись с ними по докризисному курсу (в ту пору было модно назначать ставку в у.е. — жалкая попытка уберечься от инфляции, которая как раз тогда-то и провалилась с оглушительным треском), и никакие договоры никому не помогли. Единственным, кто меня не обманул, был журнал «ГЕО». Угадайте, почему? Правильно — потому что его хозяевами были немцы. И обратный пример: когда-то я переводил большие статьи (так называемые «фичи») для туристического журнала Travel & Leasure, а ставку за них мне назначил тамошний начальник, не из самых крупных — причем без всякого договора, на личной встрече. Когда грянул очередной кризис и всем вдруг много недоплатили, я пришел к нему и сказал: вы обещали. И он — не знаю уж, как — добился того, чтобы мне отдали весь обещанный лично им гонорар. Были и другие подобные случаи.
Однако все это, разумеется, не избавляет нас от необходимости следить за тем, чтобы письменный документ, закрепляющий наши отношения с издательством, был составлен правильно. Так что в следующий раз речь наконец пойдет уже не о духе, а о букве.
Об алой букве Договора.
Владимир Бабков
Владимир Бабков известен своими переводами Джона Апдайка, Томаса Вулфа, Бернарда Шоу, Джулиана Барнса, Олдоса Хаксли, Питера Акройда и других классиков англоязычной литературы. Лауреат литературных премий журнала «Иностранная литература» (1991), «Инолит» (1995) и «Единорог и Лев» (2007), кандидат на премию «Малый Букер» 2001 г. (шорт-лист). Преподает в Школе художественного перевода АЗАРТ и Литературном институте имени Горького.
Comments